Previous Chapter -- Next Chapter

b) Применение апологетики Павлом

Два значительных примера использования Павлом апологетики содержатся в книге Деяний. Первый из них находится в Деяниях 17:16-34, где мы видим Павла, дающего отчет о себе афинским философам. Он не начал на нейтральной почве проповедовать библейские истины грекам, но с самого начала он полностью и исключительно проповедовал библейское послание, используя, однако, концепции, частично иллюстрированные их греческой литературой. Поэтому, с одной стороны, он не отвечал этим глупцам по их глупости, потому что он проповедовал только Библию. Но с другой стороны, он отвечал этим глупцам в соответствии с их глупостью, цитируя известных поэтов на основе их собственной культуры и литературы.

Павел был так огорчен, видя идолопоклонство афинян, что нашел время, чтобы рассудить всех, кто был готов слушать (ст. 16). Затем нам сообщают, что некоторые «В беседу с ним вступали и некоторые философы, принадлежавшие к школам эпикурейцев и стоиков» (ст. 18). Присутствие философов здесь очень важно, так как Лука не упомянул об этом без причины.

Эпикурейцы придерживались «материалистического атомизма» – учения о том, что вся реальность состоит из неразрушимых материальных элементов, называемых атомами, которые перемещаются в пустом пространстве, пустоте. Они также считали, что люди – это не более чем гигантские скопления атомов, которые могут взаимодействовать с другими объектами только посредством столкновений между материальными атомами. Знание для эпикурейцев – это просто ощущение. А ощущения, в свою очередь, не что иное, как столкновения между атомами и человеческими органами чувств. С этической точки зрения эпикурейцы считали удовольствие высшей ценностью, к которой человек должен стремиться.

Стоики считали, что Вселенная в основе своей рациональна. Также они верили в судьбу, лежащую в основе всей природы, которая развивается логически. Для стоиков существовала только материя, и они считали изучение логики/математики необходимым. Для них высшей добродетелью было жить в согласии с природой.

Обратите внимание, что встреча не была дружественной по отношению к Павлу. Философы считали его σπερμολόγος – «собирателем семян», тем, кто собирает обрывки знаний, сплетником, болтуном (ст. 18). Они схватили Павла (ст. 19). Обмен мнениями Павла был вежливым, но далеко не комплиментарным по отношению к их философским убеждениям. Он смело заявил афинским логикам и философам, что они невежественны в том, чему поклоняются, на основании своего наблюдения, что у них есть алтарь неизвестному Богу (ст. 23). Помните, те, кто разговаривал с Павлом, воображали себя великими философами и опытными логиками; если бы они были настолько мудры, насколько они думали, они бы знали, что, объявляя любого из своих богов «неизвестным», они признавали, что не знают, о чем говорят, когда говорят о боге и его поклонении.

Павел продолжал говорить о библейской истине Божьего творения (ст. 24а), которая идет вразрез с тем, чему учили эпикурейцы и стоики, ни те, ни другие не верили в творение. Эпикурейцы считали, что боги и люди созданы из одной и той же вещи, и поэтому ни один из них не может создать другого, а стоики считали, что боги не имеют никакого отношения к миру, потому что их не существует, и единственный Бог, который существует – это сам мир.

Следующее библейское утверждение Павла о том, что Бог не живет в храмах, построенных руками человека (ст. 24б), следует понимать в географическом контексте. Когда Павел говорил это, он стоял в Ареопаге в Афинах, а на заднем плане возвышался тот самый холм, где греки построили Парфенон и где поклонялись их богам и богиням. Таким образом, это заявление Павла было критикой того, что афиняне делали в своих храмах.

Каждое библейское предложение, произнесенное Павлом, противоречило учению этих философов. Он даже указал им на несоответствие греческих идолопоклоннических верований, используя одного из их собственных поэтов: Эпименида, которому принадлежала инициатива возведения храма неизвестного бога (см.: Диоген Лаэрций, Жизнь и учение философов, 1,110). Многие христианские апологеты считают, что Павел использовал здесь нейтральную почву в качестве отправной точки для того, чтобы поделиться с ними библейским посланием; но это не так. Стих Эпименида, который Павел процитировал (ст. 28), был обращен к Зевсу со словами:

«Они сделали гробницу для тебя, святой и высокий,
критяне, всегдашние лжецы, злые звери, праздные животы.
Но Ты не умер: Ты живешь и пребываешь вовек,
ибо в Тебе мы живем и движемся и имеем бытие.»

Павел, цитируя последнее предложение из этого отрывка, не делал ничего похожего на поклонение Зевсу или даже на доверие к поэме. Он просто указывал на то, что даже их собственные поэты не могли избежать познания Бога.

Павел в своем библейском послании к этим греческим философам далее (ст.28б) цитирует греческого поэта-просветителя Аратуса, который, говоря о боге Зевсе, сказал: «Мы также его потомки» (Аратус, Феномены, строка 5). Павел возвращает эту фразу библейскому Богу. Но философы, которые говорили с Павлом, были, с одной стороны, группой материалистов-атеистов, а с другой – группой рациональных/логических философов. То, что сказал их поэт, не имело смысла на фоне их мировоззрений. В материальном (эпикурейском) мире никто не является потомком бога, поскольку и люди, и боги – это всего лишь материя. То же самое относится и к стоикам, которые считали, что Вселенная материальна. Они считали: «Вселенная сама есть Бог и (он есть) также всеобщее излияние ее души; он (Бог) есть руководящий принцип этого же мира, действующий в разуме и рассудке, вместе с общей природой вещей и тотальностью, охватывающей все бытие; то (Бог есть) предначертанная мощь и необходимость будущего; Затем (он есть) огонь и принцип эфира; затем (Бог также есть) те элементы, чье естественное состояние является одним из потоков и переходов, такие как вода, земля и воздух; затем (он есть) солнце, луна, звезды; и универсальное существование, в котором содержатся все вещи» (Цицерон, De Natura Deorum, i. 39, высмеивая стоического философа Хрисиппа).

Поэтому если принять стоиков на веру, то как может конечный, материальный человек быть потомком универсального бога, который есть вся Вселенная? А если принять эпикурейское мировоззрение, то какая может быть разница между богами и людьми, ведь и те, и другие состоят из атомов? Таким образом, Павел не находил общий язык, а излагал библейские истины словами их поэтов, прямо противоположными их собственным учениям.

Когда афиняне услышали, как Павел говорит о воскресении (ст. 31б), им этого было достаточно. Одним из основных убеждений афинян было то, что смерть – это окончательный конец человека. Это выражено в словах Эсхила в его произведении «Евмениды»: «Когда жаждущая пыль всасывает кровь человека, когда он однажды умер, для него нет воскресения» (Эсхил, "Эвмениды", 649-651). В тот момент Павел, проповедуя им о воскресении, шел против всех их учений, но в то же время у них не было на него ответа. Им уже пришлось признать, что они не знают того бога, о котором говорят – он неизвестен. Они не могли ничего сделать, кроме как насмехаться над Павлом (ст. 32а), а те, кто не насмехался, хотели поговорить позже (ст. 32б) (возможно, они думали, что смогут найти ответ для Павла позже). Здесь мы видим реакцию, подобную той, которую Иисус получил в 22 главе Евангелия от Матфея, когда никто не осмелился спросить Его о чем-либо. В обоих случаях мы видим неверующих, которые не искали ответов, а лишь стремились оправдать себя.

Поэтому Павел не пытался доказать свои библейские утверждения на нейтральной почве, но, скорее, он смело провозглашал свои библейские утверждения как истину, противопоставляя их в неявном виде тому, что провозглашали афинские философы в контексте своего небиблейского мышления. И хотя Павел не цитировал напрямую ни одного библейского стиха, все, что он говорил, было пересказом библейских стихов.

Второй пример мы находим в Деяниях 26:1-32. Павел был на суде и защищал себя перед римским правителем Фестом и царем Агриппой, правителем из династии Иродов, которые были эдомитами и вели свой род от иудеев. Поэтому царь Агриппа проявлял некоторое уважение к иудейским религиозным обычаям. Зная о еврейских корнях Агриппы, мы можем лучше понять его беседу с Павлом. Павел начинает с основополагающего (пресуппозиционного) вопроса: «Почему вы считаете невероятным то, что Бог воскрешает мертвых?» (Деяния 26:8).

Подумайте об этом! Что должен был знать царь Агриппа, чтобы сказать, что мертвые не воскресают? Он должен был знать каждый случай, когда кто-то умер и не воскрес, не только в исследованном прошлом, но и в неисследованном прошлом, неисследованном настоящем и будущем. Царь Агриппа должен был буквально знать все, чтобы сказать, что мертвые не воскресают; по сути, он должен был быть Богом. Но опять же, если бы это было так, и он был бы Богом, тогда воскресение вообще не было бы проблемой. Простой вопрос Павла выявил скрытое антагонистическое отношение царя Агриппы к чудесам.

Позже в этой главе Павел спросил Агриппу: «Царь Агриппа, ты веришь пророкам? Я знаю, что веришь» (Деяния 26:27). Это поставило царя перед дилеммой. Если бы он ответил «да», Павел спросил бы, почему он не верит в воскресение или в человека, о котором пророчествовали пророки, а именно в Мессию. Если бы он ответил «нет», то нажил бы себе неприятности с иудеями. Ответ Агриппы был очень похож на тот, который афиняне дали Павлу раньше. Он уклонился от вопроса! «– Ты думаешь в такой короткий срок и меня сделать христианином? – сказал Агриппа» (Деяния 26:28).

Истинность Божьего Слова лежит в основе всей дискуссии. Смелость Павла в провозглашении Слова Божьего настолько сильна, что заставляет Феста чувствовать себя неловко. «Когда он таким образом защищался, Фест прервал его. – Ты не в своем уме, Павел, – закричал он, – большая ученость довела тебя до безумия!» (Деян. 26:24). Мы видим повторение того, что произошло на Ареопаге в Афинах, а именно: неверующим настолько неприятна весть Библии, которую они ясно понимали, что они прибегают к обзывательствам.

Разговор закончился тем, что царь, правитель и все сидящие с ними ушли. Дискуссия была окончена. У них не было ответов для Павла, и они больше не хотели ничего слышать. Очень часто неверующие заканчивают апологетические беседы подобным образом (Матфея 22, Екклесиаста 7). Почти всегда вы будете иметь одну из этих трех реакций:

1. Некоторые будут насмехаться или смеяться над тем, что вы говорите.

2. Некоторые откажутся продолжать разговор (как это случилось с Иисусом в Евангелии от Матфея 22) или будут откладывать и говорить, что поговорят об этом позже (как это случилось с Павлом в Деяниях 17).

3. И, наконец, некоторые, которым Бог дарует благодать покаяния, уверуют и будут спасены.

Павел, покинув Афины, основал церковь в Коринфе (Деян. 18:1-17). Позже он отправился в Ефес (Деян. 19:8, 20:31), где написал свое первое Послание к Коринфянам, в котором говорит: "Где мудрый? Где книжник? Где спорщик века сего? Не поглупел ли Бог над мудростью мира?" (1-е Коринфянам 1:20). Даже после того, как Павел провел время в Афинах, интеллектуальной столице мира того времени, и даже после того, как он познакомился с греческими философами, он все равно заявил, что не может найти мудрого человека и что Бог погубил мудрость мира сего.

Не мы разоблачим глупость неверующих, но Бог «губит мудрость мудрецов, и разум разумных отвергает» (1-е Коринфянам 1:19). Все, что нам нужно делать, это быть верными; остальная работа принадлежит Богу, и Он сделает ее!