Previous Chapter -- Next Chapter
11. Важность пресуппозиций
Ранее мы видели, что термин «пресуппозиция» относится к фундаментальным предположениям в аргументе, утверждении или простом высказывании. Эти предположения никто не принимает случайно, они являются отражением его мировоззрения. Они находятся на самом базовом уровне их сети убеждений. Предпосылки формируют широкомасштабную, основополагающую перспективу (или отправную точку), с точки зрения которой интерпретируется и оценивается все остальное. Как таковые, пресуппозиции имеют наибольший авторитет в мышлении человека, рассматриваются как наименее обсуждаемые убеждения и обладают наивысшим иммунитетом к пересмотру.
В разговоре с неверующими, несмотря на то, что по пути могут обсуждаться вопросы науки, археологии и тому подобное, дискуссия всегда будет сводиться к вопросам высшей инстанции – т.е. к основанию всей вашей системы верований. Предполагаемый вывод линии аргументации также будет пресуппозиционным стандартом, который регулирует способ аргументации для этого вывода – иначе предполагаемый вывод не является конечным авторитетом в конце концов. (Для дальнейшего обсуждения этого вопроса см. статью Greg Bahnsen, Van Til's Presuppositionalism, Penpoint Vol. VI:1).
Пресуппозиция – это не просто некое базовое предположение. Это гораздо больше, чем просто предположение. Подумайте об этом следующим образом. В сентябре 2001 года обрушились башни-близнецы на Манхэттене, Нью-Йорк. Вокруг башен находились тысячи людей. Население Манхэттена составляет 6 миллионов человек; большинство крупных национальных и международных телевизионных сетей освещали происходящее в прямом эфире; это было, вероятно, одно из самых наблюдаемых событий в истории человечества. Мы все видели кадры, мы читали новости, но спустя почти два десятилетия выпустыли десятки документальных фильмов и сотни книг и люди все еще расходятся во мнениях о том, что же произошло на самом деле. Я не хочу принимать ту или иную сторону, а просто хочу сказать, что даже когда что-то засвидетельствовано в таком объеме, это еще не решает вопрос, потому что любая информация, которая доходит до нас, будет интерпретироваться в соответствии с нашими предпосылками.
Подумайте о чем-то еще более обыденном. Почему вы пьете воду, когда хотите пить? Вы скажете: «Потому что вода утоляет жажду». Но откуда вы это знаете? Потому что каждый раз, когда в прошлом мне хотелось пить, и я пил воду, она утоляла мою жажду. Если задуматься, это может быть правдой, если и только если мы живем в мире, где прошлое и будущее взаимосвязаны. То, что произошло в прошлом при определенных условиях, повторится в будущем, если эти условия не изменятся. Иными словами, мы живем в упорядоченном мире, похожем на закон. Если бы мы жили во вселенной случайных обстоятельств, то, что бы ни случилось с вами, когда вы пили воду в прошлом, это не имело бы ничего общего с тем, что вода может сделать с вами сейчас или в будущем. Все, ставки сделаны, и может произойти все, что угодно. В философии это называется проблемой индукции. Ее предполагают все, кто занимается любым видом деятельности, от питья воды до высадки на Луну. Христиане могут объяснить и осмыслить индукцию, основываясь на Божьей Истине. Бог создал вселенную (Бытие 1:1-3, Колоссянам 1:15) и поддерживает Свое творение (Колоссянам 1:17, Евреям 1:3). Он повелевает нам заботиться о творении (Левит 18:26-28), властвовать над ним (Бытие 1:28) и использовать его для Своей славы. Он также обещал, что времена года будут следовать друг за другом (Бытие 8:21-22). Итак, как христиане мы можем хотя бы начать понимать преемственность законов и связь между прошлыми и будущими событиями, но как это объяснить неверующим?
Философ-атеист Бертран Рассел писал: «Общие принципы науки, такие как вера в господство закона и вера в то, что у каждого события должна быть причина, так же полностью зависят от индуктивного принципа, как и верования повседневной жизни. Во все эти общие принципы верят потому, что человечество нашло бесчисленное количество примеров их истинности и ни одного примера их ложности. Но это не дает никаких доказательств их истинности в будущем, если только не предполагается индуктивный принцип». (Бертран Рассел, Проблема философии. Об индукции). Для неверующего человека придется принять (предположить) принцип, который противоречит его представлению о вселенной случайностей, и нет никакого оправдания, если неверующий пытается апеллировать к опыту. Как говорит Рассел, «индуктивный принцип, однако, в равной степени не может быть доказан апелляцией к опыту. Опыт, возможно, подтвердит индуктивный принцип в отношении случаев, которые уже были исследованы; но в отношении неисследованных случаев только индуктивный принцип может оправдать любое заключение от того, что было исследовано, к тому, что не было исследовано» (Ibid.).
Вот в чем ирония. Неверующие не могут понять или объяснить «индукцию», или что-либо еще, если на то пошло и все же они принимают индукцию как должное. Она не доказывается, а предполагается; ожидается, что она истинна; почти немыслимо, если бы она не была истинной. Это пресуппозиция, основное предположение о мире; оно принимается как должное, его не аргументируют, это то, с помощью чего мы интерпретируем остальной мир. Это ваш абсолютный авторитет.